Маршрут: пос. Покровка - р. Чонкызылсу - пер. Колпаковского (2А, 4 250) - пер. Загадка Зап. (2Б, 4 400) - ФГС - пер. Айлама (2Б, 4 200) - пер. Сев. Арчалытор (2А, 4 200) - пер. Онтор + пер. Солнце (1Б, 3 900) - р. Каракол - пер. Алакуль (1А, 3 700) - пос. Теплоключенка.

Руководитель: Голиков Евгений.
Участники: Бородин Дмитрий, Бородина Ирина, Куранова Оксана, Саликов Владимир, Соловьёв Александр, Миронов Юрий, Филиппова Зоя, Цветков Александр, Ширяев Николай.

Район Терскей-Алатау очень красив. Вот только добираться нам туда пришлось довольно долго, хотя все вопросы с транспортом и были решены. (Это была последняя на моей памяти крупная экспедиция, организованная турклубом МВТУ). Доехав на поезде до Фрунзе (теперь Бишкек), мы на зафрахтованном ПАЗике катили много часов в клубах пыли вдоль южного берега красивейшего озера Иссык-Куль.

Деревни с русско-украинским населением, живо напоминающие Украину, описанную Гоголем (цветущие сады, девушки в вышитой одежде), чередовались с селениями киргизов-скотоводов. Жара стояла страшная, мы все "поплыли". Но даже в этой жаре в тряском автобусе отдельные товарищи умудрялись заснуть, постелив в проходе коврик (спали по очереди).

На стрелке р. Чонкызылсу. После дождя.
1987 г.

Утром следующего дня мы начали подъём по ущелью р. Чонкызылсу (Большой красной реки).
Природа Терскея практически не тронута цивилизацией (по сравнению с Кавказом). Эдельвейсы в горах можно хоть косой косить. А ещё здесь растёт красивое уникальное дерево, помнящее ледниковый период, - реликтовая тянь-шаньская ель (ель Шренка). Эта ель встречается только на Тянь-Шане.

От станции ФГС мы поднялись в цирк под перевал Колпаковского, где провели снежные и ледовые занятия. Тут почти половину участников настигла горная болезнь. И мы уже боялись, что кому-то придётся возвращаться вниз. Но всё обошлось, народ оклемался. (Вообще горная болезнь очень коварна, и, кроме абсолютной высоты и скорости подъёма, на её развитие влияет континентальность климата и географическая широта. То есть, в разных регионах Вы на одной и той же высоте можете чувствовать себя вполне прилично или загибаться от горняшки.)

Ледниковое озеро за перевалом
Колпаковского. 1987 г.

На следующую ночь случился переполох. Ирина оставила кусок печенья в изголовье спальника в палатке, и к этому печенью прокралась ласка... От хруста, производимого грызуном, Ирина проснулась и подняла шум. Дима Бородин спросонья не понял в чём дело, и героически принялся колотить оглушённую криком ласку сидушкой из пенки. Разумеется, оскорблённая нашим негостеприимным обращением, ласка благополучно ретировалась, но мы ещё долго не могли уснуть.

Перевал Колпаковского проходится довольно красиво в обход основной части ледопада. Ночёвки за перевалом вполне приличные, осыпные. Так что мы хорошо отдохнули (хотя почти всю ночь вокруг палатки бродила какая-то живность, шуршавшая камнями осыпи). Видимо, именно этот хороший отдых сказался следующим утром на Вове Саликове, когда он забыл проверить, хорошо ли завинчена крышка на канистре с бензином. В результате все личные вещи Вовы приобрели специфический запах.

Этим же утром я поменялся с Ириной ботиками: её трикони были слишком велики, и она обула мои киевские вибрамы. (В итоге я на спуске безбожно сбил пальцы, и всю остальную часть маршрута смешил всю группу, ухитряясь хромть на обе ноги одновременно.)

Пройдя перевал Западная Загадка (загадку составляет выбор правильного пути к перевалу), мы вернулись в долину Чонкызылсу, где и встали на запланированную днёвку выше ФГС. Но тут вниз спустилась часть другой нашей группы, проходившей пятёрку в этом же районе. У них на высоте тяжело заболел участник, - Сергей Самуйлов, - и его пришлось срочно транспортировать вниз. Мы тоже подключились к спасработам, но в основном наше участие свелось к переноске вещей группы сверху от перевала вниз к ФГС. К сожалению, мы больше ничем не смогли помочь Сергею. (А Юра и Вова, возвращаясь в лагерь, к тому же в темноте проскочили мимо стоянок, и упилили аж на какой-то перевал в боковом отроге. Но для таких здоровых мужиков это была не проблема: вернулись и нашли правильную дорогу.)

В долине под перевалом Айлама. 1987 г.

На следующее утро наша группа отдыхала на днёвке. От резкого сброса высоты практически у всех нас опухли физиономии, также на спасработах мы здорово обгорели. Мне пришлось долго уговаривать Ирину сделать снимок, на котором я поперёк себя толще. Она долго отказывалась, но потом всё-таки сфотографировала меня для истории, а потом ещё этой же фотографией и шантажировала! :-))

Опечаленные трагедией с Сергеем, ребята из пятёрки сошли с маршрута, а мы продолжили движение к перевалу Айлама. Долина на подъёме к перевалу очень красива: река течёт меандрами (кажется даже, что вода течёт в гору). Мы поставили палатку на берег ручья и стали наслаждаться видами ущелья. Но тут пошёл небольшой дождь, и ручей вдруг стал течь прямо через нашу палатку. Пришлось срочно переносить её в новое, более сухое место.

После спуска с перевала Айлама мы пришли в красивую долину под Джетыогузской стеной. Тут у нас была запланирована очередная днёвка. По дороге мы встретили художника (Крыкина), который рисовал местные виды. Мы переправились через три протоки реки по мокрым брёвнам, и встали лагерем. В лесу у стоянки было полно грибов (рыжиков), а продуктов у нас уже было не так много (часть продуктов из заброски, которую мы оставляли на ФГС, пропахла бензином). Из-за этого нам пришлось сварить 8 литров грибов всего с 400 граммами рожков. Все обожрались, а к вечеру ещё и приняли по орвохромочке. Вот тут нас и позвали быть свидетелями...

Встреча с художником Крыкиным. 1987 г.

...Эта история вообще анекдотичная. В начале похода в долине Чонкызылсу мы повстречали забавную группу (шедшую тройку), состоящую из 9 барышень разного возраста, которую вёл инструктор с помощником (то есть, всего два мужика на девять барышень, IMHO,- это явный перебор). Видимо, от такого обилия барышень, у инструктора съехала крыша. Иначе как объяснить тот факт, что при движении по закрытому леднику он связывал всех (одиннадцать человек!!!) одной верёвкой; а на крутую перевальную седловину его вытаскивали эти мощные барышни. Но с этим барышни ещё могли бы смириться; так инструктор со своим замом к тому же и не просыхали, и не обращали на них ни малейшего внимания. Девушкам это надоело, и они решили нажаловаться на горе-руководителя начальнику сборов. Авось заменят им инструктора. Ну а поскольку наши группы опять встретились, нас они решили призвать в качестве свидетелей.

Комизм ситуации заключался в том, что к тому времени, когда надо было давать показания о злоупотреблении алкоголем, свидетели сами уже были "тёпленькие". Но это не остановило, а скорее даже, наоборот, подвигло нас проявить гражданскую сознательность. И мы пошли давать показания. С грехом пополам мы, уже почти в полной темноте, снова переправились через протоки, и пришли в лагерь соседей. Мы и не заметили, как по дороге отстал Саша Соловьёв (некоторые из нас вообще думали, что он остался на стоянке).

Выступили мы убедительно. И только Вова закончил обличительную речь, как на сцену вырулил Саша Соловьёв. Выглядел он очень колоритно: накинутая на одно плечо пуховка, косоворотка, лыжная шапочка с кисточкой, тренировочные штаны и чуни. Покачиваясь из стороны в сторону, он грозно (но, к счастью, не очень громко) вопросил:

Положение спасла только мгновенная реакция Вовы, который закрыл собой Сашу от взглядов руководства сборов. Мы потом долго гадали, как Саша прошёл по всем брёвнам, и ни разу не искупался. Но цель нашего визита была достигнута, - инструктора барышням заменили.

Но всё хорошее имеет тенденцию заканчиваться, закончилась и наша днёвка. Наутро мы начали тяжёлый подъём к перевалу Северный Арчалытор. Сначала надо долго подниматься по крутой узкой тропе на устьевую ступень долины. И вот здесь я допустил тактическую ошибку: попал в "паровоз" между Юрой Мироновым и Вовой Саликовым. Надо сказать, что эти двое уже составили замечательный тандем. Юра привык ходить первым, и не любил, когда кто-нибудь "висел" у него за спиной. В этом случае он начинал резко прибавлять темп. А Вова любой ценой старался не отставать от Юры... И вот в эти кошмарные клещи я и попал. А поскольку тропа была слишком узкой, то возможности пропустить Вову вперёд у меня не было. В результате, когда мы вышли на верхнюю часть устьевой ступени, язык свисал у меня до колен. :-)) Зато образовалось лишних десять минут отдыха, пока нас догнали остальные. После этого случая я оценил преимущества быстрой ходьбы, и старался не отставать от Юры и Вовы. (Но ни в коем случае не попадать между ними!)

Перед перевалом Арчалытор мы видели ещё одну интересную картину: ручного сторожевого орла, который охранял пасшихся овец от лисиц и волков. Не знаю, насколько эффективна эта охрана, но смотрится красиво.

Ручной орёл. 1987 г.

Когда мы поднялись почти под перевал, погода стала портиться. В итоге весь следующий день мы просидели на запакованных рюкзаках, играя в карты в ожидании погоды. Но в этот день погоды не было, зато на следующее утро мы успели проскочить перевал, и подошли к боковой морене ледника под пер. Онтор.

Мы уже расслабились и предавались разложению, как вдруг перед нашими глазами предстала странная картина: на гребень морены вышел человек, который нёс вещи не в рюкзаке, а подмышкой, завёрнутыми в коврик. Едва наши отвисшие челюсти приняли нормальное положение, как на гребне появился ещё один субъект, снаряжённый таким же образом, а затем и ещё один. Мы не знали, что и думать.

Оказалось, эти туристы (если не ошибаюсь, из Томска), решили спускаться по скалам определяющей стороны перевала (не то 2Б, не то 3А) в связках. Свободным лазаньем. Далее события развивались по одной и той же схеме: участник терял равновесие, и, чтобы удержаться на стене, сбрасывал рюкзак вниз. При падении по крутому скальному склону на несколько сотен метров вниз, рюкзак, разумеется, разваливался. Так что нашим соседям пришлось собрать остатки вещей и завернуть их в уцелевшие коврики. А мы уж боялись, что у нас тяжёлый случай галлюцинаций на фоне острой горной болезни и выпитого спирта...

На следующий день, на спуске с пер. Онтор, Саша Соловьёв отчасти повторил подвиг томичей. Решив спустить рюкзак по снежному склону с седловины, он забыл проверить, как закрыт клапан. Этим воспользовалась банка с солью, которая не преминула рассыпаться на леднике. Так что теперь этот ледник точно не протухнет, он хорошо просолен.

После прохождения простого перевала Солнце мы встретили двоих альпинистов, собиравших мумиё. А ниже в долине мы узнали в альплагере, что где-то в окрестных горах прячется сбежавший уголовник, который уже приложил какую-то женщину камнем по затылку.

Но никаких злых зеков мы не встретили, а продолжили путь к перевалу Алакуль. Перед перевалом находится очень красивое одноимённое озеро. И здесь наш добрый руководитель решил отплатить всем непослушным участникам. При оформлении маршрутной книжки он расписался в том, что лично убедился в умении всех участников плавать (был такой дурной пункт раньше в маршрутной книжке). И Женя потребовал, чтобы все мы продемонстрировали ему это умение. А что делать? Начальник всегда прав. :-)) Пришлось лезть в воду. Не знаю, как у других, но у меня весь процесс занял не больше, чем полсекунды, - туда и обратно. Но это не помешало мне целый час потом стучать зубами от холода, хотя и светило солнце.

Вид на озеро Алакуль с перевала. 1987 г.

Подъём на пер. Алакуль ведёт от озера по осыпи, а спуск - по небольшому снежнику. Практически на седловине мы повстречали знакомых фотографов, фотографировавших природу Тянь-Шаня для календаря по заказу издательства. Они несли с собой массу камер и объективов (если не ошибаюсь, около 37 кг фототехники на троих). Меня всегда восхищали такие целеустремлённые люди, тем более что они дали нам возможность немного поснимать их чудесными объективами.

Затем мы спустились к курорту Алтын-Орошан, знаменитому горячими радоновыми источниками. Поселение формировали несколько зданий, в том числе расписная белая юрта, и пара-тройка деревянных домиков над источниками. Не знаю как понравилось купание остальным, но у меня от горячей воды стала клочьями слезать обгоревшая кожа. Видок был - ну просто змея по время линьки. ;-) Также в Алтын-Орошане мы посетили дом местного егеря, собравшего музей природы Тянь-Шаня. Особенно впечатлили нас чучела орла и снежного барса.

Дальше всё было просто. Мы прошли вниз по долине до жилья, мимо культового дерева, на котором оставили, чтобы не болеть, лоскутки своей одежды (для этого я оторвал оба рукава рубашки - болезней у меня много). А потом мы поймали машину и доехали до пос. Теплоключенка (барышни в кабине с рисковым джигитом-водителем, а остальные - в глухом фургоне без окон, судорожно пытаясь цеплться на поворотах за гладкие стенки.

В Теплоключенке также приключилась забавная история. Мы пошли поесть в какую-то местную харчевню. Юра Миронов, на котором из одежды были только шорты, майка и кроссовки, набрал поднос еды и пошёл к столику. Когда он проходил мимо столика, за которым сидели две местные девчушки (украинские типажи), у них буквально отвисли челюсти. Глаза девушек сделались большими как блюдца, а затем одна из них прошептала другой (на всю забегаловку):

- В трусах!!!

Для неокрепшей психики юной аборигенки появление человека в шортах было равносильно жёсткой порнографии.

На такой весёлой ноте и закончился наш маршрут. Затем мы ещё пару дней провели на тёплом берегу Иссык-Куля, купаясь, загорая и поедая абрикосы из соседних садов. Здесь-то меня и настиг тепловой удар. Позагорав, я почувствовал лёгкий озноб. "Простудился, значит надо погреться", - решил я. И ещё полежал на солнышке. Ну а затем я развлекал товарищей, трясясь от озноба и кутаясь в пуховку (надетую в первый раз за весь поход!) на тридцатиградусной жаре.

Но вот наши свободные дни закончились, и мы отправились во Фрунзе, откуда лежал наш путь домой. Здесь, в местном книжном магазине, Вова (большой поклонник Достоевского) нашел небольшой томик произведений любимого автора. Радостно заплатив потребную сумму, он подошёл к остальным участникам, чтобы похвастаться удачным приобретением (в те годы классическая литература была в дефиците). Каково же было его негодование, когда под чудесно оформленной обложкой с автографом "Ф. М. Достоевский" он обнаружил другую надпись: что-то типа "Повесттер. Ангемелер". Книжка оказалась на киргизском языке!

Но, несмотря на все сложности, связанные с реакклиматизацией организма к цивилизации, мы ещё успели поесть сладких азиатских дынь и арбузов.